Резонансное дело. «Ваша честь, уважаемое собрание! Больше в два раза, чем просто человек. Я так понимаю, резонансное по таким обстоятельствам, что, если артист популярный, значит, он и должен отвечать популярно, то есть по полной. Я вел себя, по-моему, нормально. Значит, если я не прав, то я дважды не прав. Адвокаты говорят, все это время я вел себя негативно, хотя я маленький человек. Может, раза три не сдержался.
У них огромное горе, мне их очень жалко, я соболезную и переживаю за них. Никакого негатива, как говорилось в суде, по отношению к потерпевшим я никогда не испытывал, не испытываю и не буду испытывать. Все говорят, что это не процесс, а цирк и шоу. К адвокатам потерпевших у меня совершенно другое отношение, потому что они своим препятствием не дали не только удовлетворить моральный ущерб, а вообще помириться. Сергей Захаров умер рано утром 9 числа (9 июня. Ну давайте и разберемся потихонечку, кто эти цирк и шоу устроил. «Антенны»). — Прим. Если в вашем возрасте, Александр Андреевич, вы считаете нормальным приезжать на самокате в суд, то это, наверное, не шоу. Уже днем 9 числа его семья и родственники были на телешоу вместе с адвокатом потерпевших Добровинским, который вызвался их бесплатно защищать. Я понимаю вас, вы, конечно, учились у замечательных педагогов — Сергея Аполлинариевича Герасимова и Инны Владимировны Макаровой. Хотя, по-моему, это так. И для шоу вы делаете все. Я их знавал. Я думаю, что вас выгнали не за профнепригодность, потому что вы отлично играете адвоката, вы прекрасно играете самокатчика, конкретно играете. Я не знаю, почему вы не доучились. Потому что то, что вы делаете, — аморально. А я думаю, вас выгнали за аморалку. Я имею в виду адвоката Бутырину. Привести сюда вот эту, с позволения, даму. Я встречал, вернее, видел ее издали в таких местах, куда адвокаты не могут позволить себе ходить.
И я поэтому здесь. Я действительно сразу сказал, что я не буду отмазываться. Я поэтому пошел в суд, я хотел решить все честно и объясниться, разъяснить для себя все-таки. Если бы я отмазывался, если бы я пользовался телефонным правом, которое работает у нас в стране, этого суда бы не было. Надо было отмазываться. И тут я, оказывается, не прав. Куда ни плюнь… А если отмазываться, то тоже не прав.
Я ее сначала, вернее, признал, мне из всех телевизоров отовсюду говорили: «Вот ты убийца, вот ты такой, другой». Я потом не признал вину. Опять стали: это не потерпевшим я записал, это не им, это я играю. Я записал какие-то слова потерпевшим. Потом я не признал вину. Очень сложная профессия — артист. И самое страшное, что я не помню удара. Потому что, во-первых, я не помню действительно ничего. Я надеюсь, что когда-нибудь я вспомню. Я пытался вспомнить, я вспоминаю до сих пор. Но я все это время не пью, несмотря на то, что некоторые журналисты почему-то пишут, что я здесь был выпивший. Мне сказали, что выпить мне надо столько же, сколько я тогда выпил, тогда вспомню. Но это остается на их совести.
Я не признал вину — и в этом я не прав. Значит, я пошел в суд и не стал отмазываться, но и в этом я не прав. Я разговаривал с [моим адвокатом] Эльманом [Пашаевым], я действительно ему сказал, что десятку дадут точно. Я хотел просто услышать, доказательства увидеть — не прав тоже, надо было признавать без доказательств. — Прим. Но он не верил, а я понял, что это совершенно лишнее, лишний мой экспириенс (опыт. Если разбираться, значит, я снова не прав. «Антенны») с этим судом.
На допросе она узнала в нем обвиняемого. Потом по поводу пленки, которую представила свидетельница Набокина (Светлана Набокина, работающая в бистро напротив места ДТП, сняла на видео первые минуты после столкновения, на этих кадрах нечетко видно, как с водительского сиденья джипа выводят человека, похожего на Михаила Ефремова. «Антенны»). — Прим. Я спросил этого Бобикова, Бабикова (врач-реаниматолог Илья Бабиков свидетельствовал, что вместе с другом вывел Михаила Ефремова с водительского сиденья джипа сразу после ДТП. Потом, наверное, это не она представила, а какая-нибудь знакомая, она так говорила… Ну вообще читала что-то там по телефону. «Антенны»), какой у него рост. — Прим. У меня рост 170. Он мне ответил — 178. Так что там нужна, конечно, этого Бобикова экспертиза. И на этой пленке идет тот, кто как бы я, он выше этого Бобикова на голову и еще прозрачный какой-то.
Да если бы я их высказал, вы бы мне сказали, что я играю на зрителя. Почему я не высказывал соболезнования в суде, когда тут сидели потерпевшие? Что бы я ни сделал, все не так. Потому что действительно я в тупике. Во всем не прав.
Чего вы хотите? Кстати, поразительная логика: с одной стороны, вы все хотите, чтобы меня жестко наказали, а с другой стороны, говорите, что адвокат меня уже своей защитой жестко наказал. Или двойное? Чтобы адвокат меня жестко наказал или жестко наказать? Ну мы и видим — 11 лет (такой срок в колонии общего режима потребовали государственные обвинители. Я думаю, двойное хотите — чтобы он меня жестко наказал своей защитой и еще жестче чтобы было. «Антенны»), что, вам мало? — Прим. В общем, я понимаю, что я не прав во всем.
Я искренне раскаиваюсь в том, что я сделал, если это сделал я. Ваша честь, я признаю свою вину. Это, наверное, я сделал. Ну, наверное, судя по всему, тут такие шикарные доказательства. Я хочу сказать, что алкоголь — это, конечно, дикое зло. Если это сделал я, я тем более не знаю, чего делать мне дальше. Потому что если не знаешь меры, пойдешь на 11 лет на нары. Надо знать меру всегда. Я глубоко соболезную семье Захарова. Я искренне раскаиваюсь. Я прошу у них прощения и хочу прочитать стихотворение, которое написал на девять дней после смерти Сергея Захарова, 17 числа.
Многие собравшиеся тоже расплакались. (Во время чтения стихотворения прокурор Диана Галиуллина, которая и попросила для него 11 лет в колонии общего режима, дважды смахнула с лица слезу. «Антенны»). — Прим.
Я очень люблю своих детей, жену. Еще, ваша честь, я очень люблю людей. Никогда не пользовался популярностью своей, безнаказанностью, как тут говорят. Вообще, я звездой никогда не себя считал. Как простые люди выпивают. Да, наверное, выпивал. Ну 11 лет, что ж. Я думаю, если был бы тут простой человек, не было бы 11 лет, было бы семь — восемь. То есть это смертный приговор. Очень кровожадно, конечно, потому что я боюсь, не доживу до освобождения. Я, конечно, прошу вас, ваша честь, вынести мне законный приговор. А при смертном приговоре есть последнее желание, а как же. Спасибо».
Но как актер продолжает играть на публику и выдавливать к себе сочувствие. – Ефремов наконец понял, что ничего не решает, что совершенное им невозвратимо, и успокоился. Оно не тронуло его лично, но чисто по-человечески, не слишком глубоко, он им сочувствует. Его слова по отношению к потерпевшим выдают то, что их трагедию он воспринимает отстраненно, как горе чужих ему людей.
Но Ефремов не мог видеть этого лично, так как его доставляли в суд всегда в разное с адвокатами время. Зато он долго возмущался, что на одно из заседаний Добровинский прикатил на самокате. А значит, и другие мысли в речи могли быть ему подсказаны, например, его защитником. Значит, ему это кто-то рассказал, а может, и показал. Опохмелившись, он осознал, что натворил, во всем раскаялся и сознался, но Эльман, чтобы затянуть дело и устроить из него шоу, подговорил его забрать слова обратно. Да и сроки итогового признания вины наверняка принадлежат тому же автору — Пашаеву, который ранее так же уговорил его вину признавать отказываться.
Ведь если судья чувствует, что все доказательства — не прямые, а косвенные, она имеет право вернуть дело на доследование. Показания свидетелей Ефремов поставил под сомнение, чтобы усомнилась и судья. Ведь свидетели обвинения же заявляли, что за рулем сидел не он. Оговоркой «если это сделал я» он опять же вкладывает в головы участников и слушателей последнюю надежду — а может, все-таки это был не он?
Его гибель его по-настоящему потрясла. А вот в стихотворении памяти Сергея Захарова подсудимый искренне раскрывает душу. И еще он понимает, что стихи будут читать его поклонники, может, они останутся в веках.
В финале речи он показал, что боится наказания не столько в виде лишения свободы, сколько в оторванности от публики, выходов на красную дорожку, премьер, банкетов. Бояться не дожить до освобождения не стоит: в колонии ему создадут элитные условия. Там зритель другой и другие в почете развлечения. Он, конечно, будет выступать перед заключенными, но такой разношерстной, интеллигентной аудитории он там не обретет. Не будет откровенного и осмысленного восхищения им. Там его не будут ценить и хвалить, не будут ему аплодировать. Для него это самое большое наказание.
Да и как тут отмажешься, когда все всё видели». 12 июня (видеообращение): «Отмазываться я не собираюсь.
Из всех телевизоров и сайтов говорили, что я убийца и это сделал я. 31 августа (на суде): «Я вину признал, потому что с похмелья человек отравлен. Но на самом деле я там говорю: „Я не виноват“, но предлог „не“ вырезан, там можно прочитать по губам, и это же заметила моя жена — профессиональный звукорежиссер. И потом я на видео увидел, что на месте говорю: „Я виноват“. Но я не хочу брать чужую вину за всех. Я понимал, что если признать вину, то это смягчающее обстоятельство. Она в пьянстве. Тут моя вина, несомненно, есть. Но всю вину — за Октябрьскую революцию и Великую Отечественную войну — я брать не собираюсь».
Если бы его признали слабоумным, то по этой причине освободили бы от ответственности. – Признаков деградации личности у Ефремова нет. Знает свою зависимость, но ничего не может с ней поделать. Но он хронический алкоголик, больной человек. Машиной смог управлять благодаря моторным навыкам от спинного мозга. Он не вызвал такси или трезвого водителя, так как был пьян и просто об этом не подумал. Но внимание было резко подавлено — и вот результат.
Но ответственность за произошедшее лежит и на окружении, на так называемых друзьях и коллегах, которые поддакивали его определению себя как «веселого пьяницы» и наливали еще и еще. Конечно, на нем сказалась наследственность, ведь от алкоголизма страдал его отец, Олег Ефремов.
— Он очень глубокий и любящий, не только жену или детей. – Я с мужем себя отождествляю, любое горе мы всегда переживаем вместе, — заявила на допросе свидетель защиты Софья Кругликова, пятая жена Ефремова и мать его трех несовершеннолетних детей. Это состояние затравленности и уничтоженности. Я понимаю его состояние сегодня. Со всех сторон не было человека, который не кричал бы мне о том, что мой муж виноват. Из всеми любимого он превратился во всеми ненавидимого, а ведь с детства у него главная зависимость — реакция публики. Пытаясь поговорить со мной, в нашу дверь стучали ногами. Меня стали преследовать. Я тоже чувствую себя потерпевшей. А раньше я давала интервью только на позитивные темы — что-то про красоту и любовь.
— Семья у нас очень дружная, мы и в караоке пели, и в настольные игры играли — всем вместе-то веселей. – За несколько дней до аварии умерла еще и моя мама, такого даже в страшном сне не представить, — сказала в суде потерпевшая Маргарита Захарова, официальная жена и вдова Сергея, мама его младшего сына. Сережа был такой… Добрый, нежный, ласковый. Супруг содержал нашу семью, мы потеряли кормильца. Муж работал в Москве, виделись мы редко, все силы он отдавал детям… Слезы душат, сердце разрывается от боли. Я за ним как за каменной стеной!
— Если Ефремов совершил проступок, то наказание должно быть обязательно, но радости от этого я не испытываю. – Ничего сейчас не чувствую, только облегчение, что все это подходит к концу, прекратятся все мытарства и цирк, устроенный адвокатами, — призналась «Антенне» Ирина Стерхова, гражданская жена Захарова, с которой он прожил в Москве более 20 лет и которую так и не признали потерпевшей по делу. Так что радоваться нечему. Мне это Сережку не вернет, жизнь мою это не изменит. (Плачет.) Желательно научиться не так часто плакать. Мне надо как-то найти силы жить дальше. Я встретилась с Сережей, когда мне исполнилось 38 лет. Ефремов отнял у меня самого родного, самого любимого человека. Единственный, с кем хотелось состариться. Уже не девочка молоденькая и не первая любовь, но я думала, что у нас это будет до конца нашей жизни. Видимся с ним теперь на кладбище. Но судьба вот так распорядилась. — Прим. Позволит здоровье, до зимы еще к нему поеду (Захаров похоронен под Рязанью, в родном селе Кузьминском. Ефремова я так и не простила. «Антенны»). Мне неважно, что он у меня и не попросил прощения, просто еще слишком больно, еще не отпустило. Может, получится простить, когда рана затянется и сердце успокоится.
Как быстро Ефремова отправят в место лишения свободы, дадут ли собрать вещи и проститься с родными? 1.
Приговор вступит в законную силу только после суда апелляционной инстанции. – Время у него еще есть. Обычно на это дают от 10 до 30 суток. Судья скажет Ефремову, сколько дней у него есть на подачу апелляции. То есть при хорошем раскладе у осужденного есть еще в запасе три месяца. Рассматривают жалобу, как правило, не раньше, чем через один — два месяца. Вышестоящий суд не может назначить приговор более суровый, чем вынесли, а вот скинуть один — два года — вполне. Но зато само слушание по апелляции проходит одним днем — оно длится всего несколько часов, не больше. В случае нахождения процессуальных нарушений дело могут дослать в суд первой инстанции на новое рассмотрение. Но в нашей практике этого практически не происходит, в 90% случаев приговор полностью оставляют в силе.
Где будет находиться Ефремов, пока ждет рассмотрения апелляции? 2.
После вынесения приговора судья может поменять меру пресечения на более строгую — например, отправить его в СИЗО, однако в данном случае это вряд ли произойдет, учитывая возраст и состояние здоровья осужденного, к тому же он ни разу не нарушил режим. – Скорее всего, в своей квартире под домашним арестом, как это было и во время суда. Да и судья недаром ранее продлила домашний арест до 22 января 2021 года.
Какие условия в колонии-поселении и в колонии общего режима? 3.
Как разъясняет ФСИН, колония-поселение — это относительно легкое ограничение свободы. – Условия отличаются кардинально. С разрешения администрации — даже ездить на работу в город и проживать за пределами исправительного учреждения вместе с семьей. Осужденные не заперты по камерам, а могут свободно перемещаться по территории. Тут нет ограничений по количеству свиданий, посылок и передач, получению и тратам денежных средств. В таком случае снимают комнату или избушку у какой-нибудь местной бабушки. Если тюрьмы в России делятся на мужские и женские, то в вольном поселении есть общежития для осужденных обоих полов. Разница между колонией-поселением и колонией общего режима состоит также в контингенте. Общее для ИК всех режимов — это норма жилого пространства на человека. Колонии-поселения обычно находятся вблизи населенных пунктов, в которых осужденные могут найти работу, а исправительные колонии, как правило, удалены от сел и городов. м для мужчин. Она составляет 2 кв. Деревянный туалет с дыркой в полу — на улице. Там живут в бараках — это 50—100 нар в несколько рядов. При обычных условиях заключенному дозволяется: тратить деньги, помимо заработанных, — 3 МРОТ; краткосрочные и долгосрочные свидания — 6 и 4 в год; посылки и передачи — 6 в год; бандероли — 6 в год; прогулки — без ограничений. В колонии общего режима есть три вида условий содержания — облегченные, обычные и строгие.
Обязан ли Ефремов работать во время отсидки? 4.
Где-то заключенные лес валят, где-то тапочки шьют, а где-то и стулья выпиливают. – Конечно, если позволяет здоровье.
Может ли Ефремов выйти по УДО? 5.
Может ли Ефремов писать в колонии сценарии или стихотворения? 6.
Может ли Ефремов пользоваться средствами связи? 7.
В колонии общего режима любые средства связи запрещены. – В колонии-поселении — да, любыми, и телефоном, и Интернетом без ограничений.
